Противостояние первых ракеток Белоруссии и Израиля в третий день соревнований в основной сетке Kazan Kremlin Cup-2011 оказалось недолгим. Владимир Игнатик (211-й в мире, и шестой сеяный на нашем турнире) сломил сопротивление Амира Вейнтрауба (263-й в мире) в двух партиях – 6:3, 6:2.

Владимир пребывал в прекрасном расположении духа, а в общительности и словоохотливости белорусских спортсменов лично я имел возможность убеждаться пару десятков раз, интервьюируя их хоккеистов, футболистов, баскетболистов. Цыплаков, Скабелка, Копать, Мезин, Кольцов, Рындюк, Мещеряков, Веремеенко, и остальные поигравшие и до сих пор выступающие за казанские команды, составили у вашего покорного слуги самые приятные впечатления о спортсменах из Белоруссии. Не изменил этого мнения и Игнатик.

- Владимир, примет наши поздравления с удачным стартом в Казани. На мой взгляд, стороннего зрителя, выигрыша вы добились достаточно легко, а каковы ваши собственные ощущения?

 - Спасибо за поздравления! Согласен с тем, что победа по счету могла показаться легко достигнутой. Но соперник у меня был достаточно серьезный, и он играл не совсем удобно меня. В начале игры были тяжелые, затяжные геймы. Но с течением матча мне удалось переломить ход поединка. Это позволило мне во втором сете с самого начала диктовать свои условия. А соперник был немного сломлен психологически и уже не сопротивлялся с той яростью, как это происходило в начале матча.

- А вы знали его до нынешней встречи?

 - Да, на фьючерсе в Америке два года назад я ему проиграл, но тогда это был один из моих первых турниров. Думаю, что с тех пор мне удалось улучшить свою игру, и вот результат. Рад, что удалось взять реванш.

- Судя по рейтингу, вы практически сопоставимы. Разница в какие-то 50 с лишним мест, согласитесь, не столь велика.

- Знаете, мне кажется, что в промежутке от сотого теннисиста до трехсотого, каждый может обыграть любого. Все зависит от качества твоей подготовки, твоего состояния на определенный момент.

- Что вы скажете о нашем теннисном комплексе и о Казани в целом?

- Здесь я в первый раз, мне очень нравится. Хороший исторический центр города, куда мы вчера выбрались с отцом. А теннисный центр вызывает восторги и желание, чтобы таких сооружений было как можно больше, в том числе, и у нас в Минске.

- Обычно перед поездкой на новое соревнования, теннисисты советуются с уже побывавшими там спортсменами. Белорусов в Казани на прошлогоднем турнире не было. С кем вы обсуждали возможность приехать сюда?

- С русскими ребятами, которые здесь играли. Отрицательных отзывов не было вообще. А белорусов не было в том числе и потому, что я сам не смог сюда приехать, из-за расписания своих стартов. Нас, белорусских теннисистов, кстати, не так уж и много, поэтому мы стараемся держаться вместе. 

- Что же вы не удержали в своих тесных рядах ни Максима Мирного, ни Владимира Волчкова, которые еще совсем недавно делали сборную Белоруссии очень серьезным соперником на командных соревнованиях, том же Кубке Девиса.

- Это уже вопрос к тренерам сборной. Возраст, годы идут. Согласен с вами, это болезненный вопрос. Насчет собственной карьеры я скажу, что в 14 лет мне пришлось уехать в Америку, потому, что я не видел возможностей для дальнейшего развития на родине. Наверное, из-за того, что я уехал, у меня получилось подняться в рейтинге, я теперь первая ракетка Белоруссии. Хотя в паре первым стоит Максим Мирный. 

- Теннисисты, уехав, могут и гражданство сменить впоследствии…

- Нет, это не мой случай. Так вопрос не стоял изначально. Наша федерация тенниса все-таки помогает мне, и я всегда буду играть за свою страну. Для меня это честь!

- Какое покрытие вам больше всего нравится?

- Без разницы. Люблю играть и на грунте, и на харде. 

- На английском ваше имя читается, как Владзимир.

- Даже не Владзимир, а Уладзимир. Это транскрипция белорусского языка, когда имя Владимир пишется, как Уладзимир. Так написано у меня в паспорте, и так меня пишут в заявках.

- А как же вас в детстве называли. Уолодя?

- Нет, конечно, Володя, Вова. Наш белорусский язык на родине, к сожаленью, мало используется, очень мало на нем говорят. И Уладзимир я только в паспорте.